Кризис взросления и веры в комиксе «Одеяла» Крейга Томпсона
Комикс американского художника Крейга Томпсона «Одеяла» — это автобиографическое повествование о двух взаимосвязанных кризисах: взросления и веры. Автор рассказывает о своем детстве и взрослении, которое проходило в протестантской семье с жесткими условиями воспитания.
Томпсон начал работу над комиксом в конце 1999 года. В 2003 году книга была впервые выпущена в США в издательстве Top Shelf Productions, в 2004 она получила ряд престижных наград.
Я выбрала этот комикс, потому что он затрагивает универсальные темы, репрезентируя сложные психологические и экзистенциальные переживания, связанные с давлением со стороны родителей, религиозными сомнениями, первой любовью и поиском себя.
Через личный опыт автора, выросшего в условиях строгого христианского воспитания, комикс раскрывает универсальные вопросы самоидентификации, утраты иллюзий и поиска смысла за пределами навязанных догм.
Кризис взросления и кризис веры представлены в комиксе как взаимосвязанные процессы, где религиозные сомнения становятся катализатором личностного роста, а эскапистские стратегии — необходимым этапом на пути к самоопределению.
Кризис веры показан в комиксе не как одномоментный акт отречения, а как протяженный во времени процесс «разгерметизации» сознания, который отражает более широкий культурный феномен — переход от религиозного фундаментализма к новым формам духовности, где важную роль играют искусство и личный опыт. Автор раскрывает конфликт между догмами религии и естественными человеческими желаниями, и предлагает модель «пострелигиозного» мировоззрения, где место церковных догм занимает личный творческий поиск. Это делает комикс важным для дискуссий о свободе и морали.
Основные особенности «Одеял» — выразительная черно-белая графика, разорванная композиция (хронологическое переключение повествования с детских лет на годы юности и встраивание детских воспоминаний в повествование о более взрослом возрасте), а также многозначные символы и метафоры. Средством передачи эмоций становятся зимние пейзажи, а кризис изображается при помощи заостренных форм, кадров с абсолютно белым фоном и пустых пространств.
«Одеяла» — это честный разговор о взрослении, вере, любви и травме, а художественные особенности делают его одним из ключевых произведений в истории комиксов.
В своем исследовании я хочу показать, как Томпсон изображает двойной кризис веры и взросления, а также проанализировать его художественные и нарративные приемы. В качестве источников изображений я использовала издание «Бумкниги», выпущенное в 2019 году, в качестве дополнительной литературы — интервью Томпсона и статьи из авторитетных источников.
Сложное детство
Детство Крейга в «Одеялах» — это не просто фон для последующего кризиса веры и взросления, а самостоятельное пространство травмы, формирующее его личность. Томпсон изображает свои ранние годы как череду эмоциональных ударов: от жесткого религиозного воспитания до социального отчуждения. Это не классическая ностальгия по детству, а исследование того, как боль и страх становятся фундаментом для будущего экзистенциального поиска. В детстве Крейг по решению родителей был вынужден «делить» кровать с младшим братом Филом.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Отец изображен практически как тиран, который наказывает сыновей за то, что они «не могут спать спокойно»: когда братья ссорятся из-за одеяла перед сном, отец отправляет Фила спать «в закуток», где жили «только пауки и крысы». Раскладная кровать в закутке изображается как пасть какого-то огромного существа с острыми зубами.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Учительница в начальной школы также изображается зловеще: в одном из эпизодов она перед всем классом отчитывает Крейга за то, что тот «мерзко» выполнил домашнее задание.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Оба брата в детстве, возможно, подвергались сексуальному насилию со стороны их бебиситтера, однако автор не вдается в подробности этих инцидентов.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Единственным радостным воспоминанием о детстве стало совместное рисование с братом: «Когда мы рисовали вместе, подчас на одной странице, я чувствовал нашу связь».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Семья Крейга жила на ферме, «где были проблемы с обогревом и вентиляцией», при этом летом, в периоды жары, родители запрещали детям использовать вентилятор, а зимой — обогреватель.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
При описании автором детских лет можно заметить контраст между травмирующими эпизодами и теплыми воспоминаниями. Мотив одеял при этом становится символом удушающей опеки и одновременно безопасности, поэтому, даже когда родители наконец покупают Филу отдельную кровать, братья все равно еще какое-то время спят вместе.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Одиночество и эскапизм
В комиксе «Одеяла» одиночество и эскапизм главного героя не просто сопровождают его духовный кризис — они становятся его структурной основой, определяя специфику как кризиса веры, так и проблематики взросления. Вера, которая в детстве обещала Крейгу единение с Богом и общиной, на деле оказывается источником глубочайшего одиночества. Его сомнения не могут быть разделены ни с семьей, ни с церковью. Это приводит Крейга к попыткам бегства от реальности.
В школе Крейг был изгоем и подвергался буллингу со стороны одноклассников, испытывая ежедневный ужас. Томпсон рисует сцены издевательств с гротескной деформацией его собственного лица, подчеркивая детское восприятие насилия как иррационального монстра. Крейг сталкивался с травлей не только в школе, но и в церковном лагере, где она, по его словам, «переносилась гораздо хуже, чем в школе».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Травля в школе приводит к тому, что Крейг с детства становится эскапистом. Одним из способов бегства от реальности для него стали сны, изображения которых занимают целые полосы. Таким образом автор подчеркивает значимость его снов для него самого. Эта форма эскапизма остается с главным героем и в более взрослом возрасте. В некоторых эпизодах Крейг как будто теряет связь с реальностью, не понимая, где явь, а где сон. Но главным способом эскапизма для него становится рисование.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Еще одним последствием травли в школе стало то, что в более взрослом возрасте Крейг предпочитает одиночество и не любит толпы. Более того, одиночество становится для него «творческим топливом».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Одиночество главного героя в комиксе — не просто фон его жизни. Это ключевой мотив, определяющий все формы его бегства от реальности. Их связь носит циклический характер: чем острее Крейг чувствует себя изолированным, тем глубже погружается в воображаемые миры, а чем больше бежит, тем сильнее усугубляет свое одиночество. Комикс не предлагает простого выхода, но дает важный намек: пока герой пытается спастись от одиночества через бегство, он лишь глубже закапывает себя в нем. Возможно, единственный способ выбраться — не искать новое убежище, а научиться жить с незащищенностью от реального мира. Эта проблема особенно актуальна сегодня, в эпоху цифрового эскапизма, где социальная изоляция и бегство в виртуальные миры становятся массовым явлением. Комикс «Одеяла» — это предостережение и одновременно утешение: одиночество болезненно, но оно же может стать почвой для подлинного творчества.
Кризис взросления
Уже с детства Крейг испытывал страх перед взрослением и задумывался о том, что он на самом деле не хочет взрослеть. Главный герой комикса рассказывает, что старшие казались ему «пугающе чуждыми животными, особенно старшеклассники». Возможно, к этому привел описанный выше эпизод с бебиситтером. Крейг, по его словам, «не мог даже вообразить, что душа, запертая в его детском теле, перенесется в этот гротескный взрослый сосуд». В более старшем возрасте он сам признает, что «никогда не станет взрослым».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
В детстве Крейг с братом Филом, играя с одеялом, «гонялись за маленькими переливающимися феями». Однако, когда они рассказали об этом родителям, те ответили, что это никакие не феи, а разряды статического электричества. После того как братья узнали, что фей не существует, одеяло перестало производить искры. Этот эпизод стал одной из метафор утраты детских иллюзий.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Еще одной метафорой взросления и утраты иллюзий становится пещера Платона, которая в комиксе приобретает физическую форму. В детстве Крейг с братом, гуляя по полю, нашли пещеру, которая поначалу казалась им огромной, но когда они вернулись на это место на следующий день, она уменьшилась, а еще через день и вовсе исчезла.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Постепенное отчуждение Крейга от брата Фила, которое происходит с возрастом, также является метафорой взросления. Между тем, осознав это отчуждение, Крейг стремится вновь сблизиться с братом. Возможно, это становится попыткой вернуться в детство.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Метафорой психологического отказа Крейга от взросления становится эпизод, когда во взрослом возрасте он возвращается к родителям на свадьбу брата. Крейг понимает, что его младший брат теперь выше него на полголовы, и задается риторическим вопросом: «Как так вышло, что все, кроме меня, продолжают расти?». Кроме того, будучи взрослым, рядом с родителями он все еще чувствует себя уязвимым, хотя и понимает, что они «больше не могут отправить его спать или поставить в угол».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Первая любовь как этап взросления
В христианском лагере Крейг знакомится с девушкой Рейной из другого города, и поначалу ему кажется, что он нашел в ней родственную душу: она говорит ему, что каталась на санках одна, и они вместе сбегают от большой компании. Когда они остаются одни, автор использует плавные линии и открытые кадры, показывающие, что кроме них двоих для него больше ничего не существует.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
После окончания смены в лагере Крейг приезжает к Рейне погостить на две недели. Она дарит ему одеяло, которое сшила для него сама. Они проводят вместе много времени, однако, когда Крейг признается ей в любви, она, хоть и отвечает, что тоже «любит его», одновременно задает вопрос, что означает его признание, и утверждает, что «все заканчивается».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
После отъезда Крейга они продолжают переписываться и созваниваться, но Рейна предлагает ему остаться лучшими друзьями. Крейг понимает, что его представления о ней были ложными, как представления о мире у людей, заключенных в пещере Платона. Крейг решает расстаться с Рейной и сжечь все вещи, которые о ней напоминают, но одеяло сжечь не смог. Их отношения оказываются еще одной формой эскапизма для каждого из них: Рейна искала в нем временное утешение на фоне развода ее родителей, а Крейг пытался найти в ней спасение от собственного одиночества и гнета религиозных догм. Это показывает, что эскапизм, возможно, был общей чертой многих американских подростков второй половины 80-х — первой половины 90-х годов XX века.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Кризис веры
Родители Томпсона, по его собственным словам, принадлежали к евангелической церкви, которую основали несколько семей, встречавшихся в гостиной в доме одного человека — все они были людьми из маленьких городков [1].
Религиозное воспитание становится для главного героя источником тревоги: вера подается Крейгу не как любовь, а как система запретов. Сцены христианской школы, где детям рассказывают об аде, визуализируют насилие над детским сознанием. Томпсон рисует эти кадры, используя зловещие тени, что усиливает ощущение тревоги. Детские молитвы при этом превращаются в ритуалы страха.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
В подростковом возрасте главный герой начал осознавать собственный религиозный скепсис. Крейгу «казалось почти невозможным, что группа людей может придерживаться одних убеждений, быть едиными сердцем и умом». Он признает, что ему близка концепция личного спасения, а не коллективного. Религиозный скепсис главного героя усилился после знакомства с Рейной, которая высказала идеи, которые ему близки: «Проповеди в церковном лагере слишком пустые и глупые. Больше всего бесит, что всех заставляют петь».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
В одном из эпизодов во время проповеди Крейг изображает себя сильно отличающимся от остальных прихожан: его лицо выражает недоумение и скепсис, а чтение Библии даже в гостях становится для него лишь привычкой.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
После переезда от родителей Крейг перестал ходить в церковь, но рассказал об этом только брату и не смог рассказать родителям. При этом он «все еще верит в Бога и даже учение Христа, но все остальное христианство с его церквями и догмами выстраивает границы между людьми и культурами, оно отрицает красоту человеческого бытия и игнорирует все те пустоты, которые должен заполнить самостоятельно каждый из нас».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Еще одна причина отказа от религии — в том, что писцы добавляли свои комментарии к оригинальному тексту Библии: «Я не мог принять такое. Меня учили, что слова Библии — из уст самого Бога». Кроме того, Крейг признает, что сомнения дают ему силу: пролистывая Библию, которую он оставил у родителей, главный герой удивился, как много на каждой странице его примечаний со словом «или», указывающих на вопросы к лексикону Библии.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
В интервью американскому журналу Mother Jones Томпсон рассказал, что его отчуждение от церкви «происходило медленно и одновременно мгновенно»: «Медленный процесс происходил на протяжении всех моих школьных лет, когда я был действительно одержим Иисусом и его учением, но в то же время разочарован в церкви и ее догмах. Я по-прежнему не против Иисуса. Мне нравится думать о нем в основном как о социальном революционере, который ненавидел богатых» [1].
Томпсон не смог сказать родителям, что перестал ходить в церковь, потому что у них «никогда не было разговора на эту тему»: «Типичные представители северного Среднего Запада, стоические личности: у нас не так много разговоров и общения, так что этот вопрос просто никогда не поднимался. Они никогда не спрашивали о моей жизни» [1].
О том, что их сын перестал ходить в церковь, родители Томпсона узнали из комикса «Одеяла», который он им послал, и сильно расстроились, заявив, что его работа — «сатанинская». После этого они два года не общались с сыном, но потом, по словам Томпсона, «все наладилось».
Поиск альтернативных форм духовности
С детства Крейг понимал, что ему нужны альтернативные формы духовности, и искал пути прославления Бога, отличающиеся от тех, которые предлагали учителя в христианской школе и церковные пасторы. Когда учительница задала ученикам вопрос, знает ли кто-нибудь, чем они будут заниматься в раю, Крейг ответил: «Рисовать творения Бога — деревья и все такое», на что она задала встречный вопрос: «Как можно прославлять Господа рисунками?». Уже тогда у Крейга сформировался внутренний конфликт между религиозными догмами и его собственным восприятием религии. Хотя главный герой пытался отказаться от рисования из-за давления общества, именно искусство стало для него альтернативной формой религии.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Ответ Крейга учительнице о том, что он хочет рисовать «творения Бога», становится объяснением, почему в комиксе так много изображений природы, которая также стала для автора одной из альтернативных форм религии.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Еще одной музой для Крейга стала Рейна: ее письмо после церковного лагеря «воскресило» в нем желание рисовать. Автор прямо пишет: Рейна стала для него «храмом» вне церкви.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Взаимосвязь кризиса взросления и кризиса веры
В комиксе «Одеяла» кризис взросления и кризис веры взаимно усиливают друг друга. Религиозное воспитание героя становится не просто фоном его взросления, а активно формирует траекторию его личностного развития, создавая уникальный паттерн духовных и экзистенциальных поисков. Крейг признает, что с детства он «хотел в рай» и «вырос, отчаянно мечтая, что тот мир, вечный мир, разом смоет его временные несчастья».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
При этом религия в комиксе тормозит взросление главного героя: запреты мешают ему принять свою сексуальность и эмоции. В детстве, когда отец узнает, что Крейг нарисовал обнаженную женщину, то говорит сыну: «Бог наделил тебя талантом, и мы не хотим, чтобы ты с его помощью прославлял Дьявола». В более взрослом возрасте это приводит Крейга к страху физической близости, когда Рейна предлагает ему спать вместе. Автор изображает эти кадры так, будто он попадает в ад.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Во время пребывания Крейга у Рейны они в присутствии родителей вынуждены держаться на расстоянии, а ночью, пока никто не видит, спят вместе, «наслаждаясь близостью»: «Там, под водой, мы тонем и отчаянно цепляемся друг за друга. Но над водой мы просто болтаемся по волнам. И течения несут нас так, что мы вечно дрейфуем параллельно, но никогда не вместе». Это показывает, что Крейг воспринимает религию как нечто, устанавливающее границы между людьми. Особое давление на Крейга оказывают его родители: когда он с матерью едет домой от Рейны, мать Крейга говорит, что если бы она знала, что Рейна для него не просто друг, то «никогда бы позволила ему остаться у нее на две недели».
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Фундаменталистское христианство в комиксе представлено как система, запрещающая взрослеть. Герой оказывается в ловушке: биологически он взрослеет, но духовно и эмоционально должен оставаться «ребенком» перед лицом Бога и церкви. Кроме того, на связь двух кризисов указывает то, что потеря Крейгом веры похожа на расставание с Рейной: в обоих случаях причиной стало крушение идеалов.
Визуальные и нарративные средства выражения кризиса
Ключевая нарративная особенность комикса — нелинейная, разорванная композиция. Ход сюжета хронологически переключается с рассказа о детских годах к более взрослому возрасту, а детские воспоминания вторгаются в повествование о юности. Таким образом автор показывает, что кризис корнями уходит в прошлое.
Одной из метафор кризиса и его преодоления становятся одеяла. При изображении детских лет образ одеял выступает как символ давления родителей, а одеяло, которое подарила Крейгу Рейна, на контрасте символизирует освобождение от удушающей опеки. Это одеяло Крейг перед отъездом домой после двух недель пребывания у возлюбленной складывает в свой чемодан, в который оно «с трудом, но все-таки влезло», что становится метафорой внутренних трудностей при принятии главным героем освобождения от опеки родителей и религиозных догм.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Еще одним способом изображения кризисных моментов в комиксе являются резкие линии с острыми углами: сжигание Крейгом своих детских рисунков, религиозный страх перед физической близостью с Рейной, разрушение веры главного героя. Эти кадры занимают целые полосы. Автор использует такие крупные изображения, чтобы обратить на них внимание читателя и подчеркнуть их значимость.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
В комиксе также часто встречаются кадры с абсолютно пустыми белыми фонами и открытые кадры без рамок — таким образом автор передает внутреннее ощущение пустоты и акцентирует внимание на кризисных моментах: эпизод, когда Крейг осознает, что он «постоянно проигрывает в соревновании с самим собой»; развод родителей Рейны; обсуждение с ней греховности соблазна; осознание скорого расставания с Рейной; ее слова о том, что им с Крейгом нужно остаться только друзьями; переезд Крейга от родителей; символическое стирание воспоминаний о Рейне.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Еще один способ изображения кризиса и передачи ощущений главного героя — пейзажи. Наступление холодной погоды резонирует с внутренним состоянием рассказчика, когда он начинает понимать, что ему скоро придется вернуться домой после двух недель пребывания у Рейны. Фоном обратной дороги становятся «долгие участки, где ничто не привлекало их внимания», а после того, как Рейна уезжает, изображения пейзажей становятся контурными.
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Открытый финал изображен также при помощи кадров на белом фоне и пейзажей. Томпсон приходит к выводу, что одна из главных истин заключается в том, что все вещи временны: и страх перед отцом, и страх перед Богом, и вера в догмы христианства, и последствия буллинга, а также, к сожалению, иногда и любовь, обращает внимание доктор изобразительных искусств, руководитель отдела кино и креативных медиа в Университете Бонда Даррен Фишер [2].
«Одеяла»: Томпсон, Крейг. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019.
Заключение
Этот комикс — история не только о конкретном человеке, но и о поколении, выросшем в жестких религиозных рамках. В «Одеялах» Томпсон показывает, что кризис является частью пути, через который проходит каждый человек. Комикс важен как пример того, как графическая литература может поднимать сложные психологические и философские темы.
Graphic Novelist Craig Thompson on Parental Censorship, Leaving Christianity, and His Epic, «Habibi» // Mother Jones URL: https://www.motherjones.com/media/2011/09/craig-thompson-blankets-habibi-interview/ (дата обращения: 16.05.2025).
Craig Thompson — Blankets // Darren C. Fisher URL: https://www.darrencfisher.com/2013/03/25/craig-thompson-blankets-2003/ (дата обращения: 16.05.2025).
Томпсон, Крейг (1975—). Одеяла: [графический роман]; пер. с англ. Василия Шевченко. — Изд. 2-е, испр. — Санкт-Петербург: Бумкнига, 2019. — 592 с.: ил.
