«Вырабатывать электричество можно через ветряные мельницы — а можно через атомные электростанции. И всё равно будет электричество, будет результат».
ВООБРАЖАЕМЫЕ МИРЫ, РИСОВАНИЕ, МУЗЫКА
С именем Константин Кузнецов я не помню как родился в Москве, в Первой Градской. Спасибо! По следам импринтинга люблю эту часть города, которая протекает через Нескучный сад, пролетает по Воробьёвым горам и плавно поднимается к Университетскому проспекту. Лет в пять я хотел быть разным: милиционером, пожарным или космонавтом… хотя в последнем уже не уверен, но больше всего прикатывало заниматься фигурным катанием. Я с упоением скользил в носках по паркету, (воображая коньки и лед) превращая их в коньки и лед. Наверное, это и были одни из моих первых перформативных опытов. Многочисленные игры, удавшийся побег из детского сада, разные шалости и хулиганства, одним словом проба мира на вкус — это, полагаю, и было ранними проявлениями моей художественной идентичности.
Константин Аджер | «Реставрация» | 2010
Я любил рисовать. Когда я болел и оставался дома, в мороз и холод я проводил много часов у окна, из щелей которого на меня задувал холодный ветер. Через оконное стекло я перерисовывал интересные для меня картинки. А после этого заболевал еще больше. Мне кажется, эти практики одиночества, болезни уводили меня иногда от бестолковой школьной суеты; была возможность больше погрузиться в свои актуальности.
Я придумывал различные миры, свой язык, алфавит и тд. Сейчас, наверное, я делал бы это на компьютере, а тогда изрисовывал целые тетради, тетради и тетради.
Константин Аджер | «Реставрация» | 2010
С девяти лет я занимался на кларнете во Дворце пионеров на тех же ленинских/воробьевых, в том числе, чтобы укрепить моё здоровье — после тех оконных арт-стояний. Спасибо! Я еще толком не умел ничего существенного извлекать из инструмента, но меня посадили в первый ряд духового оркестра, выдали яркую форму, и я делал вид, что играю, можно сказать под фанеру. Такое мощное начало карьеры.
И музыка тоже зацепила, как и рисунок и, параллельно, я занимался и тем, и другим. В итоге, не без колебаний, я поступил в Гнесинское училище по классу кларнета. Спасибо! Три года играл с увлечением, а на четвертый появился соблазн вернуться к живописи, которая такое хобби, в котором я никому ничего не должен, я же уже музыкант; ну, и рисую между прочим… И это было ловушкой: через год-два-три я себя стал ощущать больше художником, чем музыкантом. В итоге в музыке я достиг тупика, потому что научился технике, но не научился какому-то другому творческому пониманию. И мне стало скучно. Это как если бы меня, как художника, научили технике, но непонятно, что с ней делать дальше. И это было бы таким же тупиком.
Константин Аджер | «хрен зажжешь» | 2020
БИЗНЕС, АБСТРАКЦИЯ И ВЫСТАВКА, ЧТО МЕНЯ ПЕРЕВЕРНУЛА
Вскоре я закончил заочный университет по станковой живописи и графике: получил разрешение от не самых убедительных корочек заниматься искусством, и не удержался от того, чтобы делать бизнес на картинах. В конце 1980-х было время дикой персональной экономики: очень многие что-нибудь да продавали и перепродавали. Я стоял на вернисаже в Измайлово и достаточно прилично для студента на этом зарабатывал. У покупателей был дикий голод по искусству и брали все без наживки. Красивый закатик один раз купили — делаю два. Еще два — делаю четыре… Возник творческий диссонанс. Я притормозил и начал экспериментировать, что-то искать, не зная что. Мир вокруг открывался и, казалось, было время открытий, возрождения, роста и перспектив. Я решил стать серьезным художником. Сделал серию интуитивных абстрактных работ и в 1995-м случилась моя первая выставка в галерее на дебаркадере на Фрунзенской набережной, прямо напротив осеннего Нескушника. Спасибо! На вернисаже меня представили Борису Гребенщикову и в разговоре он спросил меня про смыслы, с которыми я работаю. И это было важно, потому как про смыслы я не особенно тогда задумывался. Спасибо!
Константин Аджер | End Credits | 2012
Тогда же я вынужденно придумал псевдоним. Я зашел в галерею МАРС, тогда она располагалась на Филях, буквально за день до открытия моей выставки, и увидел там работы художника Константина Кузнецова: нормальная живопись, с легкими оттенками неповиновения. Стало ясно, что я не могу сейчас себя заявить дубликатом. Этот Константин Кузнецов меня опередил. Спасибо! После бессонной полночи я родился с псевдонимом: «Аджер». Аджер — это плато с наскальными рисунками в Алжире. Мне это слово просто понравилось по звучанию.
Константин Аджер | End Credits | 2012
На послевыставочном драйве я въехал на скользкую дорожку, коварно ведущую на неизведанную территорию современного искусства. Так я оказался в глубокой растерянности в ТВ-галерее; ну, потому-что не понимал там ничего из того искусства, которое совсем нельзя назвать искусством в моем тогда понимании. Я ушел оттуда озадаченным, потому-что ничего не понял и выстроенный мир пошатнулся. Это меня задело и раззадорило. Встретился с Авдеем Тер-Оганяном. Спасибо! , походил по «непонятным» галереям и понял, что созрел чтобы серьезно научиться этому всему. Следующий вопрос — где? Где получить образование по современному искусству в 1995? В России — нигде. Книг нет, а интернет еще где-то только роет дыры в модемах.
В то время я преподавал в очень приличной экспериментальной школе. То есть я тогда делал что-то издалека похожее на современное искусство, но этого не понимал: с детьми мы раскрашивали снег, что-то собирали по помойкам (тогда они были значительно более щедрые, чем сейчас), из этого что-то делали, собирали объекты, раскрашивали, работали с реди-мейдом, короче… Это было очень увлекательно и задорно для всех, а главное, школа меня поддерживала. Спасибо!
ЦАРСКОЕ СЕЛО, ЮРИЙ СОБОЛЕВ И КАЙРОС
Неожиданно в ТВ-галереи читаю маленькое объявление о наборе курса современного искусства в Международную мастерскую паратеатральных форм «Интерстудио» в Царском селе — под крылом филиала питерской Театральной Академии. Этот транзит осуществляла московская галерея «Spider& Mouse», с которой вскоре сложились выставки и приключения. Спасибо! Я не сомневаясь набиваю тяжелый рюкзак двумя вступительными проектами, хватаю спальник и на вокзал.
Так, в солнечный июльский день, я попал в Запасный дворец Царского села. Мне сразу понравилось все и все. Я сразу оказался в деле: поднимаюсь на второй этаж и встречаю ребят, которые монтируют выставку. Они спрашивают: ты чего? Я говорю: вот так вот. Они говорят: круто, давай с нами, сейчас нужно забрать лодку для инсталляции. И мы идем через всю эту пышность Екатерининского парка на задворки парка Александровского, грузим лодку на трактор… Это было классным погружением в творческую атмосферу: Мастерская, где художники живут и работают, все увлечены, вместе обсуждают проекты. Настоящая групповая энергия.
Константин Аджер | «ПРОГНОЗ ПОГОДЫ» | 2010
Современное искусство в «Интерстудио» держалось Юрии Соболеве, очень серьезной фигуре в мире искусства. Юрий Соболев проходил через разные медиумы — от графики к экспериментальному театру, перформансу, фотографии, слайд фильмам, мультипликации…. Он был фантастическим человеком, который, казалось, знает всё, видит всё, со всеми знаком, такая фигура гуру, фигура учителя. Спасибо!
Константин Аджер | «ПРОГНОЗ ПОГОДЫ» | 2010
И вот я показываю вступительную работу в виде слайд-фильма. Визуально эффектная театральная мистерия — эффекты: один горящий экран, за ним экран расползающийся от воды, наложения слайдов, музыка и тп. Вообщем не очень современное искусство. Пришло время уезжать в Москву: результат экзамена надо немного подождать. И тут я говорю: я ещё не сделал один перформанс, сделал его на камеру. И именно с этой работой меня приняли, как я узнал позже. И это — про то, что важно делать, реализовывать, что ты придумал, что чувствуешь необходимым как воздух. Для художника важно не уходить в кредит по отношению к своим работам, делать их, когда они актуальны, делать сразу, потому что потом их может не случиться или может быть не актуально. Это какой-то вариант кайроса, счастливого мгновения (в древнегреческой мифологии Кайрос — бог счастливого мгновения, удачи, благоприятного стечения обстоятельств): мне удалось поймать его за хвост и влететь в современное искусство.
ГРУППА «ЗАПАСНОЙ ВЫХОД»
Первая художественная группа в Царском селе, с которой я общался — «Запасной выход»: мы вместе учились, вместе делали работы, но обучение было не в том, что мы ходили на нудные занятия — мы занимались практикой, общались с Юрой (так мы звали Соболева), к нам приезжали делать воркшопы разные интересные художники, часто из Швейцарии и Германии. Мы самоотверженно и увлеченно делали работы и по их итогам выставки. Тогда я неожиданно вернулся к музыке как к художественному самовыражению, стал включать музыкальные инструменты в перформанс. С огромным теплом вспоминаю это время реального погружения, когда ты делаешь арт с высунутым языком, когда тебе ясно, что ты эту работу делаешь, и ее важно сделать, а дальше хоть потоп. Выкладываешься полностью.
Арт-группа «Запасной выход» | документация выставки | Центр современного искусства | 1996
А ещё — групповая энергия. Работа в «Запасном выходе» была внутригрупповая индивидуальная. Есть разные типы художественных групп. Часто — это совме совместный продукт. В «Запасной выходе» в целом это твоя личная работа, которая проходит через групповые обсуждения, когда другие участники группы помогают с чем-то разобраться, чтобы работа вышла более точной. Таким образом проявляются вещи, темы, понимания, которые раньше не входили в твою оптику. Это было очень важно.
Ну и, конечно, была, кажется, абсолютная свобода действий. Нашим было всё пространство вокруг, ни у кого ничего не нужно было спрашивать, всё использовалось для решения задач. Момент свободы и радости от процесса, от этих возможностей, этого прекрасного мира вокруг, прекрасных людей, с которыми я общался — это все было очень здорово.
Константин Аджер | «Свою тень я оставил в Москве» | 2000
«Запасной выход» закончил свою практическую работу в начале нулевых. Потом мы продолжали общаться — собирались, делали совместные выставки, было много фестивалей во Дворце, в Питере… Наверное, с уходом Юрия Соболева группа еще сделала последний проект в Риге. Потом был перерыв до 2014 года — все собрались на большой выставке Соболева в Ермолаевском и был день, когда вся группа сделала перформанс на открытии выставки. Это был жест памяти, уважения, возможности, причина вместе собраться, увидеться… потому что все разбрелись по своим историям. Спасибо!
Константин Аджер | Wall music | 2002
ГРУППА ESCAPE И СПОСОБЫ ВЫРАБАТЫВАНИЯ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА
Групповая энергия может работать по-разному. В группу ESCAPE я мог попасть в начале нулевых, но в итоге я там оказался в районе 2007 года. Тогда там не было уже Богдана Мамонова — были Лиза Морозова, Валера Айзенберг, Антон Литвин. Кеша Нилин присоединился и мы недолго работали вместе.
Как распадаются группы? Я много раз видел это со стороны. Какие-то очень нервные отношения, обиды, накопленные годами — и всё, конечно, распадается. Внутри ESCAPE это зафиксировано в той книжке, для которой я делал дизайн. В какой-то момент все могут друг друга очень любить, а в какой-то — дико ненавидеть, доходить до драк, до конфликтов. И это другого рода групповая энергия: для того, чтобы выдать общий результат, должен произойти какой-то жуткий беспорядок, какие-то сложности… это какое-то ритуальное цоканье вокруг огня, которое вводит в некоторый транс: зажигается искра и появляется результат. Постепенно ESCAPE разбежался, оправдывая свое название. В конечном итоге перешло в мой дуэт с Валерием Айзенбергом. Мы сделали с ним, как мне кажется, интересные и важные проекты. Потом уже перешли на самостоятельные высказывания, на сольную практику, но продолжали общаться. Спасибо!
Константин Аджер | «Digital Dream» | 2012
«Запасной выход» и ESCAPE были две абсолютно разные группы, основанные на разных принципах вырабатывания электричества. Можно через ветряные мельницы — а можно через атомные электростанции. И всё равно будет электричество, будет результат.
ЛЮБИМЫЕ ПРОЕКТЫ
Мне близки до сих пор те звуковые эксперименты, которые я делал в 1990-х и начале нулевых. Есть какие-то проекты, про которые не знаешь, как рассказать: это что-то, что невозможно передать, ощущение чуда. И это важный момент. Не знаю, транслируется ли это ощущение чуда на других людей, на зрителей… наверное, каким-то образом транслируется. Но именно как внутреннее ощущение — оно одновременно очень энергичное, очень мощное, но при этом очень тонкое… Наверное, вот такие ощущения по отношению к работам для меня важны, такие маркеры. Но это не значит, что они обязаны быть всегда. Просто когда что-то такое появляется — это важно.
Проект «Фантомный поиск» достаточно долго рождался, я пытался в нем разобраться с собой внутренним. Сейчас, кажется, разобрался… не буду пересказывать, но это такое рождение мира, вынимание реальности из ничего. Наверное, объяснимо с точки зрения концепции, но есть что-то, что я не могу выразить словами.
Константин Аджер | из серии «Фантомный поиск» | 2018
В ESCAPE было ощущение, будто каждый раз работу делает другой художник или другая группа. Если многие группы или художники, которые как только поймали что-то, они узнаваемы. А ESCAPE часто выходил с неожиданными вещами. Это достаточно неудобная для сообщества история. Я понимаю, что если посмотреть мои работы, то они тоже достаточно разные: есть вещи, которые близки к иронии и стендапу, а другие наоборот, уходят в личное или социальное. Понимаю, что я каждый раз разный, но где-то это соединяется и понятно, что есть определенное количество тем, с которыми я работаю, которые повторяются.
Для меня важно работать над тем, что для меня сейчас актуально. Есть какие-то вещи, которые объективно могут получиться интересными, но их актуальность для меня ушла, и я их просто не делаю — или мне нужно потратить очень много энергии и смысла, чтобы заставить себя их сделать.
Константин Аджер | из серии «Фантомный поиск» | 2018
КРИЗИС И ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЕ
Кризис — это нормально. Мы же многое получаем в момент кризиса: это может быть момент выздоровления, момент возрастания, момент изменений. Для художника важно — не быть забронзовевшим, не делать одно и тоже без продвижения, потому что так в какой-то момент художник заканчивается и начинается ремесленник, у которого все хорошо, он производит какой-то товар, но творческая жизнь — она уходит. Вроде все правильно, но уже не актуально, скучно, в этом не чувствуется какой-то силы. Я комфортный художник, вы комфортный зритель, всё хорошо, мы друг друга понимаем… Это достаточно опасная вещь. Но, конечно, здесь нельзя обобщать.
Константин Аджер | Memory of Rain | 2011
Из кризиса есть много способов выхода. Правильно себя изучать, знать, какую скорую помощь применять. Но в любом случае это, наверное, выход из каких-то привычных рамок. На простом бытовом уровне — поездка в другое место, в другой город, общение с другими людьми, саморазвитие и т. д. Выход из паттернов, потому что уныние рождает в том числе паттерновое однообразие. Безусловно, работы других художников могут вывести из кризиса. Часто люди искусства ревнивы к успехам, к работам других: мы все слышали, как одни художники других в глаза хвалят, а за спиной говорят противоположное. Здесь важно умение восхищаться вне зависимости от того, кто это сделал. Если видишь профессиональную, яркую, новую работу — это то, что тебя может зажечь и вывести из твоей сложной ситуации. Кстати, профессиональный художник слово «вдохновение» не использует: ты просто берёшь и работаешь, и в процессе работы что-то происходит.
Константин Аджер | Memory of Rain | 2011
Важно что-то делать, даже самое минимальное, какую-то ерунду. Важно, когда ты в депрессии, взять и начать, и это уже первый шаг. И надо понимать, что внутренне ты человек с большим творческим потенциалом и можешь придумывать много разного. И ты это должен понимать, тогда будет получаться. Также может иметь смысл менять медиум, осваивать новые технологии, делать новые шаги, не сидеть в освоенном. Открывать новые земли. Ходить за грибами в соседний лес.
НА ЧТО НРАВИТСЯ СМОТРЕТЬ
Если говорить о выставке, то её важность выставки — ценность высказывания. Мы читаем романы, смотрим фильмы, и там есть какие-то потрясающие отрывки или блестящие операторские решения…, но в целом, произведение может быть неровным или даже неудачным. Хорошая выставка — это удачное, целостное законченное высказывание, и неважно, высказывание одного художника, группы или это высказывание многих художников.
А вообще мне нравится смотреть или слушать всё, что, во-первых, каким-то образом вдруг случайно сочетается с моими внутренними настроениями, темами, актуальностями. И во-вторых — то, в чем заложена новая интересная творческая мысль. Я не про то, что каждый день должны появляться суперновые направления, принципиально другие технологии и — я скорее про нюансы. И если нюансы продлевают жизнь этого мира, это то, что вдохновляет.
Понятно, зрители, наверное, по-разному это улавливают, но вот если вдруг я что-то для себя нахожу, меня это вдохновляет. Я радуюсь за художника. А художниками я называю всех — неважно, писатели, кинематографисты, музыканты… они все художники. Один и тот же принцип везде. Творческий.
Константин Аджер | [mju: t] | Московский музей современного искусства | 2011
материал подготовила Лиза Мовчан
