Рыба-завтра
Графическая серия для цикла текстов Янины Вишневской «Рыба-завтра» (Журнал поэзии «Воздух» № 44)
Пляж в Гидропарке. Два целующихся, но непересекающихся множества. Первое — небольшие клерки выскочили из метро искупаться, быстро обсохнуть и продолжать движение в съёмные квартиры на Левый берег. Люди уставших пуговиц, увядших галстучных узлов, натруженных «я скоро буду».
Второе — профессиональные загоратели, коричневые, как водорослевая взвесь в днепровской воде, весь день ориентируют внутренние поверхности рук и ног по солнцу, словно подмышками и в паху у них требовательные цветы. Так, например, девушка-губы позади меня обнажилась до трусов и речною звездой уложила части тела на два лежака. «У нас лежаки платные», — говорит продавец лежаков. «Да? извините», — девушка группируется, одевается, начиная с конвенционального верха от купальника, и уходит.
«У нас лежаки платные», — говорит продавец лежаков парню, который выкупался и присел на лежак слева от меня, чтобы прочесть газету. «Я знаю», — отвечает парень и откидывается на локоть. Продавец ждёт, парень встряхивает газету поудобнее, продавец уходит с ничем-то.
Ничто-то продавца — это и моя потеря. Девушка из вторых и парень из первых могли бы крепко подружиться, но заняли лежаки не в том шахматном порядке. Позже сюда будет прилёт.
Схованые речки, затолканные в городскую трубу и закопанные, Чорторый, Клов, Банная, Флит, — разбирая гидроотчёты, я думала, что фонтаны — это если подземная вода пролезла наружу в неожиданном месте, а городские власти уже в панике построили бортики вокруг прорыва. Иначе бы незаконная речка затопила площадь. Монетки на дне фонтанов были отличным доказательством — их клали в гроб похороненной реке, чтобы она могла заплатить при переправе через Харона. Позже в кладбище рек будет прилёт.
Моя подруга живёт на море.
От её дома немного по бетонке, за чумными коровниками свернуть направо, вдоль бывшего совхозного кладбища и пацанам на шлагбауме дать десять гривен — вот море.
Выражение «Киевское море» подруга использует затем же, зачем филологи говорят «киевский текст».
Это устье реки Припять.
Нужные моря протекают не там, где на детской лихорадочной карте наляпано синим и мама несёт треугольное молоко с горячими васильками, и не там, где после разрослись эти гнилые васильки, разрушив волнорезы, и не там, где мы утонули, а там, где чуть было не спаслись.
Уральское море, Алтайское море, Саянское Море, море СевКав.
Протекают в том смысле, в каком говорят о неудачной обуви.
Мы мазались защитным кремом на лучших пляжах Тетерева, плавали с маской у берегов Ужа, а рыба ждала нас в устье Припяти.
Рыбаки здесь желали так мало, что золотые рыбки пожирали друг друга за право исполнить чьё-нибудь желание. Позже в дамбу будет прилёт.
Не видела в Венеции ни одной женщины за штурвалом. На общественном вапоретто девушки работают швартовщицами (там одни канаты толще, чем три руки от этих девушек вместе взятые), а за рулём нет.
Конный памятник на Дзаниполо выглядит так же комично, как если бы кондотьера Коллеони посадили на велосипед или поставили на коньки. Сразу представляешь лошадь в гондоле — а как бы ещё всадник перемещался по Венеции? — подаёшь лошади руку, она присаживается на бархатную скамью, вытягивает копыта поудобнее, и гондола опрокидывается.
Когда у нас была лодка и мы ходили на ней по большому и малому кругам кровообращения Днепра, папа иногда разрешал мне махать белым флагом — обозначать обгоны и повороты. Так я узнала, что путаю право и лево.
Если стоять на мосту над рекой Ахерон и фотографировать Харона сверху, то он тебе ничего не сделает.
Когда тонет лодка — говорят, что придёт гость. Парковать лодку следует выемкой кверху, иначе утопленники перевернутся лицами вниз. Если лодку оставил ночью незачехлённой, значит, умрёшь с открытыми глазами. Водой из-под крепко привязанных лодок окатывают беспокойных младенцев. Будешь плохо говорить о чужой лодке — во рту вырастут водоросли.
Вода на Большом Канале хрустит под ногами так же, как и этошний московский снег, но в Венеции тише и слышно лучше. Позже в Венецию прилетит.
Дом был плавучий, поэтому соседские цапли могли мучать лягушку. Надувать её, прокалывать, носить в спичечной коробчонке, жарить на костре. Есть не ели.
Недокурица, полурыба, жирная, насосавшаяся ночного молока от цыганской коровы — через дорогу выселки оседлых цыган, — лягушка пахла ночной водой. Считалось раз, съешь такую — пойдёт грязный дождь. Считалось два, в желудке заведутся бородавки, вырастешь три — выйдешь замуж за жабу, подрастёшь четыре — поймёшь, фараоново войско пять пройдёт сквозь воды Чермного моря.
В озере рыбинститута купаться же строго-настрого запрещено было. Но все купались. У меня заметный шрам на левой стопе от лягушачьих зубов. Летом у лягушки зубы растут, а на зиму выпадают, зимой я там на коньках провалилась, весной на бревне плавала, осенью, перекидывая деревянные ящики сзада наперёд, добиралась до леса через снулое озеро. За всё это родители наказывали меня летом.
Как же она кричала по ночам, лягушка, как кричала и пела — съешь меня. Оближи меня, обсоси мою шкурку, обглодай косточки. Я тебе за это правым рукавом взмахну — золотом подарю, левым взмахну — будешь счастливая. Ускачем с тобой в семиморское государство — только кровь из-под копыт. Ну и там потом утопленниц находить начали. А потом и грязный дождь пошёл. А позже туда прилетит.
Как получилось, что город Смородина игнорирует свою речку? Словно Смородина присела пописать, расправила широкий подол и делает лицо «я исследую травинки для гербария».
Смородина-река, широкая и завитая, если верить картам, в жизни Смородины-города не течёт никуда. Она не путь-дорога, не рыбный базар, не пляжи и не приречная жизнь. Драные сети, раздавленные поплавки, песок в туфлях, старухи в нелепом белье, чаячий помёт, острые ракушки, мокрые мостки и дурные пацаны, прыгающие с них, — где всё это? Река Смородина не пахнет и не шумит, как должно реке, не скидывает стыдное на берег, не наводняет, не плещет, не что. Отвергнутая, чернавка, не понравилась. Нет мифа Смородины-реки, её не рисуют и не фотографируют, не пишут о ней стихов. Неё не гуляют вдоль, оба её берега левые, но так их не называют, как не называют края у дачного надувного бассейна. От всего тока Смородины-реки видны только недодержанные фото-проруби на Крещенье и пересвеченные фото-фонтаны на день ВДВ, календарный пунктир.
И в неё не кончают с собой. Есть, конечно, Крымский мост, но главный герой этой истории мост, не река. Люди прыгают с него не в воду, а в неясную пустоту, в какое-то «Крым». Да и то в большинстве случаев люди залезают на Крымский мост, чтобы покричать сверху, выпросить смородинный должок или мужа-жену вернуть. Их снимают спасатели.
В 1973 году, когда число прыгнувших с моста Золотые ворота в Сан-Франциско достигло 499 участников, полиция усилила руки и ноги и остановила 13 человек, среди них парня в футболке с надписью «500». В пятисотый год от рождества первого года Смородина-река встанет и пойдёт, поволочёт за собой весь город, как новобрачная кошка связку пустых консервных банок. А потом в город прилетит.
В Ильин день бабушка Ильи рассказывает, каких крупных карасиков они в выходные наловили и как их после по голове банкой варёной сгущёнки лупили. Вкусные.
С рыбой всегда одна и та же проблема — чтобы попасть в новости, рыба должна наращивать свои габариты. Рыба, кальмар, осьминог — важно, чтобы животное отстояло как можно дальше от точки отсчёта в таблице одомашненных (тут есть простой лингвистический способ расстановки: первые те, кто говорят (мяу-мяу, кря-кря…), дальше те, кто недифференцированно рычат и поют или жужжат (дичь), последние в очереди — молчат). У нас в бюро есть легенда, что земной океан сегодня исследован на 7% от того, как исследован космос. Морские уплески, подводные нахлывы, забрежный ток.
В утёкшем году ко двору представили сельдяного короля девяти метров, а в этом уже одиннадцати. Сельдяной король — это плоский живой ремешок с кровяного цвета пряжкой на макушке, плавает вертикально, смыслообразуя внутри сельдяного роя, питается сельдью. Я хочу обратить ваше внимание на то, что никто никогда не обратит внимания на взрослого сельдяного короля полметра длинной, он просто проскальзывает сквозь рыбацкие ячеи или сходит за сельдь в гидроотчётах, а ведь полметра — это намного более драгоценная редкость в мире сельдяных королей, чем одиннадцать.
Всё наоборот с карликовыми морскими коньками — чем ниже они в холке, тем больше умиление.
Так же и с любовью — чем дальше животное, идущее в пищу, от одомашненного, от наделённого речью, тем шире разводишь руки. Как рыбак в гидроприёмной. Сельдяной король невкусный. Сельдяной король верный признак, что сюда прилетит.
В современных фольклорных рассказах о встрече мужчины и женщины, предназначенных друг другу, вода часто выступает медиатором. Гадание на суженого по воде, просто знакомство на пляже, спасение утопающей, нечаянный толчок в воду с мостков во время стирки, тяжёлые вёдра с водой, зонтик, раскрытый во время дождя. Мокрая одежда должна быть снята, оставленная на берегу — унесена. В Киеве у ближайшего бювета подростки начинали собираться в ранних сумерках и сидели вокруг насоса до позднего темна. Это называлось «пойти побрызгаться». Многие из них позже переженились. Случай знакомства жениха с невестой на пожаре в гидроархиве выпадает из канона. А в бювет позже прилетит.
Была у нас девочка, побольше куклы, но поменьше водонапорной башни. Звали её Додола, потому что за пазухой она носила дождь. Приходила из чужих скучных дворов качаться на наших качелях. Когда бы мы ни выглянули в окно, она всегда там, на качелях, с одной и той же амплитудой. Длинные волосы разбегались от неё, как муравьи из подтопленной кучи. Руки болтались сырыми плетьми, а ноги совершали возвратно-поступательную работу, вспахивая лужу под качелями, и никогда не уставали. Садилась Додола лицом в моё окно, но лица её за волосами никак нельзя было разглядеть. Когда дождь принимался, шёл в силу, морось превращалась в косохлёст, — Додола соскакивала с качелей и уходила. Всё во дворе заржавело и сгнило, кроме её упрямых качелей. Уж мы ей и соль под качели сыпали, и тухлым яйцом цепи мазали, хотели те качели совсем с земли извести, как вдруг пришла она коротко острижена, посидела тихонько и высохла, пропала, как дождевой волдырь. Так в нашем дворе больше дождей и нет, вёдро до конца времён. Позже во двор будет прилёт.
Рыба-молот, рыба-меч, рыба-пила, рыба-луна, рыба-паук, рыба-клоун, рыба-капля, рыба-камень, рыба-кровь, рыба-любовь, рыба-всё, рыба-всё, рыба-завтра (рыба-позже)
