«Искусство — это чудеснейшая вещь, оно огромнейшее, просто блистательное. Проявления его как зараза, как плесень или какая-нибудь трава — вот уж воистину, растёт, „не ведая стыда“».
ПРОИСХОЖДЕНИЕ
Я родился в городе Коломна Московской области. Но город этот не люблю и никогда туда не езжу. Как писал Мандельштам: «Я получил блаженное наследство — чужих певцов, блуждающие сны; свое родство и скучное соседство мы презирать заведомо вольны». Когда мои друзья говорят, что ездили в чудесный город Коломну — монастыри, пастила и так далее — я отвечаю: «Да, только там невозможно жить; все остальное — очень красиво».
Мне не нравится убогость и упертость. Мне очень не нравится, когда «только так, и никак по-другому». В городе Коломне я не мог сказать, что хотел быть художником: это было неприлично, все мои ровесники хотели совершенно другого. Наши вкусы расходились практически во всем. Например, у нас там была местная красавица, в нее все были влюблены, а мне она не нравилась. Матрешка, морда красная, сама здоровенная — я был просто в ужасе от этой «красоты».
Дмитрий Цветков | «Мягкая Родина» | галерея Ruarts | 2011 | предоставлено Ruarts
ИСКУССТВО
Мой отец был художником. Он воевал на Великой Отечественной войне с 17 лет и необычайно трепетно относился к искусству, и, видимо, у меня были какие-то задатки, поэтому с раннего детства обучение было серьезное.
В детстве я рисовал войнушку: человечки таскали какие-то гробики, были какие-то кладбища, и так далее. Потом пришли взрослые ребята и сказали: «А ты знаешь, что есть настоящее искусство?». «Какое настоящее искусство?». «Да ты что! вот такое!» — и я начал учиться искусству. Сначала это были четыре года художественной школы: я рисовал и штриховал ведро и ворону. Потом было четыре года художественного училища: я штриховал ведро, ворону и натурщиков. Шесть лет академии художеств: я штриховал ведро, ворону и натурщиков. Прошло двадцать лет, и то, что я в любое время дня и ночи мог нарисовать натурщиков в любой позе, не имело к искусству ни малейшего отношения. И я снова стал рисовать человечков и войнушки.
Дмитрий Цветков | «Песенка спета» | 2023 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
Я не то чтобы сидел и думал «вот, с этой недели начну самореализовываться». Нет, просто куда-то несло. Бывают ворота, которые не пускают: я, например, всю жизнь хотел подсесть на государеву службу, но ничего не срасталось, хотя вроде бы делал правильные движения. Не получалось. А сюда вход был открыт — я и вошел.
Научиться искусству можно. Это как математика. Мало того, я сейчас у студентов учусь ежедневно.
Иногда я офигеваю от каких-то проявлений искусства. Например, Рембрандт, Гойя, Веласкес. Это не люди, конечно — я бы сказал, что это Бог, но я не верю в Бога. Но я понимаю, что этому и научиться нельзя. Как рисует Тициан, — невозможно так рисовать. Больше всего меня поражает не то, что человек написал шедевр — «Троицу» или какую-нибудь икону; он написал километры шедевров! Это ненормально. Шел утром и писал гениальные вещи. Я не понимаю, как и почему, но бывает такое.
Дмитрий Цветков | «Песенка спета» | 2023 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
Искусство — это чудеснейшая вещь, оно огромнейшее, просто блистательное. Проявления его как зараза, как плесень или какая-нибудь трава — вот уж воистину, растёт, «не ведая стыда». Мои друзья-художники всегда говорили: «Если художников не кормить, не давать им красок, денег и так далее, как протуберанцы на солнце, они все равно — всё, что есть». И это, конечно, полностью ненормально. Но это главное, от этого никуда ты не уйдёшь, это нельзя прервать, ничего с этим поделать невозможно.
Дмитрий Цветков | «Песенка спета» | 2023 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
КРАСОТА
Я люблю искусство и свою работу. Мне нравится пейзаж. Красивый, разумеется. Вот в Черногории сидишь в мастерской, смотришь — корабль плывет, черепаха к тебе ползет, бабочки какие-то — все необычайно красиво.
Дмитрий Цветков | «Песенка спета» | 2023 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
ТЕХНИКИ
Я люблю все свои проекты, люблю свое творчество. И люблю другое творчество, не только свое. Люблю творчество вообще, искусство в разных проявлениях.
Очень люблю пробовать, куда упираются локти. Осваиваю какие-то материалы — гравюры, фарфор-фаянс, еще что-то… и никогда не пытаюсь овладеть этим профессионально. Как только начинается профессионализм, я стараюсь немного дистанцироваться — то есть это должно быть в хорошем смысле слова любительство. Поэтому, когда приходят студенты и просят научить работать на машинке, я говорю: «Научу, но мы все-таки изготавливаем искусство, а искусство — это нечто совершенно другое». Не все ли равно, чем писать «Онегина»? «Паркером», гусиным пером, на машинке — от этого он не становится ни лучше, ни хуже.
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
Текстильная история — это моё, я это люблю! Я такой паук-рукодельник. Не очень понимаю, почему считается, что текстиль — это что-то женское: ни одна моя знакомая женщина не шьёт; это все очень целеустремленные дамы, которые занимаются серьезными вещами. Живопись в плохом смысле слова — холст, масло — это какая-то необычайная кондовость. А ткань беззащитна, необычайно изящна, тонка, она меняется — и это меня прельщает. С ней можно вести диалог, в отличие, скажем, от акрила: мне кажется, он самоутверждается и все.
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
ПРОЕКТЫ
Любимые проекты не те, которые известные, талантливые. Я из тех, кто часто делает проекты в стол. Из придумок и эскизов осуществляется каждый пятый или каждый десятый, и не лучший, не самый актуальный, даже не тот, на который деньги нашлись. Это называется «любила одного, а вышла за другого». Совершенно непонятно, почему.
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
Из самых значимых моих проектов, которые я люблю, мне нравится проект с писающими мальчиками — «Наш мальчик терпит». Он очень понятный. Началось с того, что мне всю жизнь казалось странным: в центре Брюсселя (где я работаю с галереей Géry Pirlot de Corbion), то есть в центре Европы стоит гедонист, жирный мальчик, улыбается и писает на всю Европу, а все умиляются, какой он замечательный, красивый… Есть легенды, что это в Европе они такие, а русский мальчик терпит, не писает. Поэтому я слепил двух мальчиков в совершенно китчевой, гжельской манере. Один толстый, противный, писает, а второй — несчастный русский мальчик, который, зажав причинное место, стоит со скорбной мордой и терпит. Все это, конечно, полная ерунда: когда я показывал этот фонтан в Брюсселе, рядом с писающим мальчиком, моя куратор Жаклин спросила: «Дима, а про что вообще проект?» Я ответил: «У вас в Европе все такие раскрепощенные и свободные, а у нас другая ветвь». На что она сказала: «Это русские-то терпят?!» И показала на площадь — там сидели люди, которые и пили, и писали, и вообще делали все, что им хочется. Но хочется верить, что терпят.
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
Хороший проект был показан в Главном штабе Эрмитажа — «Ушанка Россиийской империи»: нарядный, красивый, большой. Я делал очень странные, вычурные короны, ушанки, буденовки и т. д. — гигантские символы России, двух-трехметровые, из парчи, из меха.
Здесь дело не в иронии. Возможно, парадокс в том, что здоровенный мужик, вместо того, чтобы делать карьеру, деньги зарабатывать, занимается «ни дня без строчки, сижу и шью». С другой стороны, я понимаю, что стёбом и иронией можно сделать стёб и иронию, но не сделаешь искусства. Чтобы работать десятилетиями, мотивация должна быть необычайно серьезной. Но серьезность должна быть несерьезной.
Дмитрий Цветков | в экспозиции выставки «Русская сказка. От Васнецова до сих пор» | Новая Третьяковка | 2020
ВЫСТАВКИ
Могу сказать, что художник точно не главный на выставке, и произведение не главное. На выставке, в моем представлении, самое главное — посетители, люди. Если их не будет, все превратится в склад художественных произведений с оценочной стоимостью. Как только новейшие течения начинают хиреть, живая кровь не идет, все превращается в единицы хранения.
Зрители — это самое ценное. Можно не дорожить их мнением. «Поэт! не дорожи любовию народной, восторженных похвал пройдет минутный шум». Всё так, но здесь другой разговор: выставка — это момент общения.
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
ПАРАДЫ
Если вы думаете, что красить глаза, волосы, ногти и губы начали женщины, то это не так. Начали это мужики, идущие на смерть. Они же первыми стали носить меха. И если сравнить, сколько тратится денег на haute couture, на подиумы, где ходят 200−300 красоток, с бюджетом для 10 тысяч бравых мужиков всех национальностей, которые маршируют по всем площадям мира 120 шагов в минуту, то парады — это очень круто.
Милитари — это вещи, предназначенные для парадов. Милитари-одежду шьют самые выдающиеся дома моды — Prada, Christian Dior. Prada шьет папе римскому и карабинерам. И если приходит заказ от папы и карабинеров, то сначала шьют для карабинеров, а потом папе римскому. Милитари — это серьёзнейшие вещи. Вещи, которые изготавливаются для войны, меняются. Но никогда не меняются парадные формы, потому что им совершенно все равно, какая власть — их дело маршировать по площадям. И это где угодно — в Чили, Италии, Аргентине, России, Китае, Японии. Когда я делаю дефиле в Японии, японцы считают, что я привожу реально российскую военную форму. И говорят: «Блин, красиво!».
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ
Говоря по-честному, художники не то чтобы идиоты, дебилы, но про художников хорошо говорят кураторы, искусствоведы. Как и про выставки. Художник — одно, произведение — другое, выставка — третье. Я являюсь как бы неким фермером, который выращивает хорошие огурцы, помидоры, капусту, а пир из всего этого делают другие люди, шеф-повара. Хотя можно из чудеснейших продуктов сделать чудовищную еду.
Художнику есть чем заняться, помимо обоснования того, что он делает. Представьте: садитесь вы утром в такси, а таксист думает: «А правильно ли я везу, может быть надо другим проспектом, как-то по-другому?». Поэтому выдумывать, как бы произвести самоидентификацию, у меня нет ни сил, ни времени. Еще момент: то, что кураторы и галеристы делают за три дня, я буду делать три года и сделаю хуже. Но я могу сделать то, что умею. Поэтому я туда не лезу.
Я в другом хорош.
Дмитрий Цветков | Showroom | 2020 | галерея Ruarts | предоставлено Ruarts
материал подготовила Лиза Мовчан