Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Военные конфликты приводят к длительному разрушению жилой среды и делают нестабильность частью повседневной жизни. В отличие от природных катастроф, война не имеет чёткой временной границы и разрушает пространство постепенно, лишая людей возможности планировать и восстанавливать быт в привычных формах. Жильё утрачивает функцию защиты и превращается в уязвимую, временную структуру.
Ливия, гражданская война, 2011
Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20 / Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20
После первой гражданской войны в Ливии 2011 года сотни тысяч человек бежали через пустыню к границам с Тунисом и Египтом. Часть из них застряла в переходных лагерях вроде Choucha на тунисской стороне: несколько рядов палаток и самодельных навесов посреди каменистой равнины.
Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20
Нет ничего более постоянного, чем временное.
Все фото: Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20
Временные сооружения годами не исчезали. Брезент постепенно заменяли листы металла, старые рекламные щиты, поддоны и двери; из канистр и пластиковых ящиков собирали раковины, полки, табуреты. Ночью люди прятались в этих хрупких конструкциях от ветра и песчаных бурь, днём лагерь перегревался, превращаясь в раскалённый остров посреди пустыни.
Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20 / Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20
По мере того как временные лагеря беженцев в Тунисе превращались в места длительного проживания, люди начинали обустраивать пространство за пределами самих укрытий. Рядом с палатками появлялись цветы и небольшие огороды, высаженные в подручных ёмкостях и прямо в песке. Озеленение становилось способом обозначить пространство как своё и адаптироваться к жизни в условиях, которые изначально задумывались как временные.
Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20 / Хенк Вильдшут, лагерь Шууша, Тунис, 20
Иордания, Сирия, 2011
Марк Пауэр. Свадебный салон, Заатари, Иордания. 2015
Когда война в Сирии превратилась в затяжной конфликт, соседние страны начали жить с постоянными лагерями на границе. В 2012 году в пустыне на севере Иордании появился лагерь Заатари. Со временем палатки заменили на белые контейнеры, между ними прорезались «улицы» с импровизированными магазинами, кафе и мастерскими. Люди обшивали каркасы листами металла, на крышах появлялись спутниковые тарелки и баклажки с водой, во дворах — цветы в канистрах и старых шинах.
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015 / Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
В долине Бекаа в Ливане лагеря выглядели иначе: лёгкие сараи на бетонных блоках, стены из баннеров и фанеры, крыши из профнастила, прижатые камнями. Между ними — огородики, пластиковые теплицы, самодельные полки под горшки с цветами. Вся архитектура — это постоянный компромисс между временным статусом и желанием обустроиться «по-настоящему».
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
«Разросшийся лагерь беженцев Заатари уже стал четвёртым по величине „городом“ Иордании», — UNHCR, 2013 [5]
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015 / Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015 / Марк Пауэр. Заатари, Иордания. 2015
AFP News Agency, Архивное видео, Иордания, 2013
Сараево, 1992 — 1996
Самодельное оружие, изготовленное из подручных материалов, использовалось жителями Сараево в первый год войны. Джеймс Моллисон, Сараево, Босния и Герцеговина, 1992
Фото: Дровяная печь, необходимая после отключения электричества. Джеймс Моллисон, Сараево, Босния и Герцеговина, 1992
Осада Сараево длилась 1 425 дней и стала самой продолжительной осадой города в современной истории Европы. Он оказался отрезан от внешнего мира. Электричество и вода подавались нерегулярно. Артиллерийские обстрелы велись ежедневно.
«Обычно мы думаем о дизайне как о сфере, в которой цивилизация демонстрирует свой прогресс. В Сараево же дизайн стал просто способом выжить», — Justin McGuirk, The Guardian, 2011 [6]
Жером Дилей, Сараево, Босния и Герцеговина, 1993
Куски старых фасадов, двери, оконные рамы становились бронёй: ими закрывали окна и подъезды от снайперских обстрелов. Из обломков мебели и металлолома собирали новые стулья и столы, вместо витрин магазинов появлялись самодельные киоски. Вещи одновременно были и архитектурой, и свидетельством осады.
Патрик Робер, Сараево, Босния и Герцеговина, 1992 / Патрик Робер, Сараево, Босния и Герцеговина, 1992
Антуан Жьори, Сараево, Босния и Герцеговина, 1993 / Антуан Жьори, Сараево, Босния и Герцеговина, 1993
Необходимость стала главным двигателем изобретательности. В условиях постоянной угрозы и дефицита любые материалы рассматривались как потенциальный ресурс. Хлам, обломки и бытовые отходы утрачивали статус мусора и превращались в основу повседневной жизни. Люди адаптировали пространство не ради комфорта, а ради возможности продолжать жить: готовить, согреваться, переносить воду, защищаться. Эти самодельные предметы не были временными решениями — они формировали устойчивую систему быта внутри осаждённого города и показывали, как человеческая способность к приспособлению работает даже в предельных условиях.
Патрик Робер, Сараево, Босния и Герцеговина, 1992
Идлиб, Сирия, 2011
Анадолу, Идлиб, 2015 / Анадолу, Идлиб, 2015
Идлиб — последний крупный регион Сирии, долгое время остававшийся под контролем оппозиции. После наступлений правительственных войск сюда стягивались люди из других провинций. По оценкам гуманитарных организаций, в северо-западной Сирии живут миллионы перемещённых людей, большая часть — в Идлибе, около половины из них в лагерях и стихийных поселениях.
Анадолу, Идлиб, 2015 / Анадолу, Идлиб, 2015
Бурак Кара, Идлиб, 2019 / Анадолу, Идлиб, 2015
Лагеря расползлись по склонам холмов и вдоль границы с Турцией. Палатки из брезента, старых баннеров и мешков стоят прямо среди оливковых рощ. Со временем люди укрепляют их: поднимают низкие стены из камней или шлакоблоков, обшивают ткань листами металла, кладут на крыши шины и камни, чтобы не сносил ветер. Зимой земля превращается в кашу из красной глины и воды, палатки провисают от снега, печки дымят внутри тесных помещений.
Анадолу, Идлиб, 2014
Все фото: Анадолу, Идлиб, 2015
Анадолу, Идлиб, 2015
Все фото: Анадолу, Идлиб, 2015
Анадолу, Идлиб, 2016 / Анадолу, Идлиб, 2014
Внутри этих временных домов они пытаются собрать остатки привычной жизни: ковры на полу, пластиковые полки с посудой, проволочные сушилки для одежды, маленькие палисадники из канистр и ведёр. Но архитектура лагерей всегда подчёркивает хрупкость и обратимость их существования.
Анадолу, Идлиб, 2016 / Анадолу, Идлиб, 2015
1. Бурак Кара, Идлиб, 2019 2. Анадолу, Идлиб, 2016 3. Анадолу, Идлиб, 2015
