Портрет времени: собирательный образ эпохи сквозь призму постпамяти
Согласно концепции М. Хирш постпамять — это связь с прошлым, которая формируемая не через личное воспоминание, а через воображение и проекцию [29]. То есть описывает отношение, которое люди, не имеющие прямого соприкосновения с событиями выстраивает с личной, коллективной и культурной травмой тех, кто жил до них. Таким образом они «помнят» эти события только посредством историй, изображений и поступков, которые по силе своего эмоционального и психического воздействия приближены к их собственной памяти. По мнению культуролога Яна Ассмана, культурная память — это коммуникативная память, ставшая достоянием народа [13]. Семейные истории могут быть утрачены со смертью носителей знаний, однако с помощью искусства они могут превратиться в устойчивые культурные объекты, например, книги и фильмы, которые теперь принадлежат не только семье, но и культуре в целом. То есть это творческий акт сопереживания чужому горю, который способен обогатить опыт читателя и зрителя. В данной главе будут рассмотрены произведения, в которых главный герой — не существовавший в действительности персонаж, который живет в исторических реалиях прошлого. Он скорее является собирательным образом человека своей эпохи, который сталкивается с типичными проблемами внутри известных нам обстоятельств.
Барбара Елин «Ирмина» (2014)
Барбара Элин написала «Ирмину», вдохновившись историей своей бабушки. Однако это произведение скорее вольное творчество о среднестатистическом человеке эпохи, чем передача биографии ее родственницы. Художница создала историю обыкновенной немки, которая взрослела в период становления Третьего рейха. Она не дает ответ на вопрос «почему люди становятся такими», она мягко разворачивает ответ на вопрос «как они становятся такими».
Барбара Е. Ирмина. СПб.: Бумкнига, 2024. Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
История разделена на три части по местам, в которых побывала главная героиня: Лондон, Берлин, Барбадос. Сначала мы видим молодую девушку, протестующую против фашизма, национализма и расизма. Она учится в Великобритании на бухгалтера и хочет строить карьеру. Там она общается с барбадосским студентом Говардом, беззаботно гуляет по Лондону, пока в Германии происходит становление власти Гитлера. Ее повседневность контрастирует с ужасающими новостями об антисемитских речах фюрера. Ирмина сталкивается с осуждением нацизма англичанами, которые равняют ее со всеми немцами. Примечательно, что мы не знаем мыслей Ирмины, повествование происходит исключительно диалогично, как в пьесе, поэтому все домыслы относительно мотивов остаются исключительно ответственностью читателя. Эта часть повествования визуально окрашена в серо-синие тона.
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Однако с изменением экономических обстоятельств ее семьи, ей пришлось вернуться в Германию и наблюдать собственными глазами закрепощение неугодных новому режиму. Она видит репрессии по отношению к евреям, но старательно делает вид, что все нормально. Эта часть комикса окрашена в серо-коричневые тона, с редкими проблесками белил. Важно отметить, что в комиксе есть четкая фреймовая безрамочная структура. Все кадры по краям имеют нечеткую форму, сплавляясь с общим пространством памяти.
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
В данном произведении затронут важный вопрос, который последние несколько десятилетий не утихает в научно-историческом сообществе: знали ли рядовые немцы о концлагерях? Догадывались ли они о повседневных зверствах, которые происходили с их молчаливого согласия? К тому же вопросу обращается и Нора Круг в произведении «Родина», однако там она расследует степень причастности своей семьи к происходящему, находясь на большом временном и географическом расстоянии. В «Ирмине» же эта тема проживается героиней в настоящем времени. У нее нет возможности или желания остановиться и ретроспективно осмотреть все имеющиеся факты. Она просто тщательно отмахивается от лишних мыслей, чтобы в старости, с безопасного расстояния это осознать.
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Автор произведения наделяет свою героиню настоящей человеческой свободой воли. Читатель видит, что нее была возможность вырваться и построить свою жизнь иначе. Она делает выбор между сковывающей свободу Германией и желанной Великобританией. Она выбирает между барбадосским студентом Говардом, с которым у нее образовалась тесная духовная связь, и немецким архитектором Грегором, который не понравился ей с первого взгляда, но за которого было удобно выйти замуж при новом режиме. На протяжении всего комикса читатель невольно задается вопросом: что было бы, если бы Ирмина набралась смелости и все-таки уехала в Англию к Говарду? Что было бы, если бы она не вышла замуж за служащего СС? Какой бы она стала тогда?
«…многие немцы рассматривали национал-социализм как шанс преуспеть в жизни» [13].
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Ирмина не столько пользуется привилегиями, сколько старается обеспечить себя и свою семью всем необходимым для жизни. Она не погружается в опасные думы относительно морально-этической стороны происходящего вокруг. Хоть Ирмина лично и не принимает участия в разграблении еврейских лавок и убийстве их владельцев, но она наблюдает за этим со стороны и воспитывает своего сына согласно новым нормам и законам, угодным Третьему рейху. Цвет этих событий серо-коричневый с примесью кроваво-красного.
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Но годы прошли и Ирмина получает письмо от человека из прошлого. Она приезжает на Барбадос в гости к Говарду и его жене. Цвет повествования сменяется на яркий с преобладанием изумрудно-зеленого. Ирмине так и не удается обстоятельно поговорить с Говардом, который считает ее прежней. Он не знает, какие идеалы она предала за время их разрыва. Катарсисом становится момент знакомства главной героини с дочерью Говарда, который тот назвал в ее честь, потому как помнил ее смелой, бесстрашной и справедливой. Молчание Ирмины, возможно, говорит читателю о стыде за прожитую жизнь, за которую она уже не может перед кем-либо извиниться.
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Комикс заканчивается тихим возвращением героини в Германию к своей обычной жизни, которую она вела до отъезда. Так было в юности, так происходит и сейчас. «Все делает её историю типичной для того времени. Столь же типично и то, что она, как и миллионы других, не нашла счастья в фашизме» [13].
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Примечательно использование аналоговых материалов: карандашей, акварели, гуаши. Цвета растушеваны мягко, одновременно задавая ощущение припоминания и погружая читателя в смог крупных европейских городов. Линии простого карандаша в иллюстрациях не являются строгими, они носят набросочный характер, отражая восприятие времени в настоящем. Хоть каждая из частей и носила свой цвет: Лондон — синий, Берлин — красный, Барбадос— зеленый, преимущественно все же история окрашена в грязно-серые тона с редким добавлением цветных акцентов. Возможно это может свидетельствовать о восприятии своей жизни главной героиней. «На протяжении всей жизни Ирмины Барбара Элин раскрывает конфликт между свободой выбора и подчинением»[13]. Наша героиня выбрала последнее. Комикс толкает читателей к размышлениям о возможной развилке ее судьбы в зависимости от избранной гражданской позиции.
Yelin B. Irmina. Bilbao: Astiberri Ediciones, 2019.
Ханнерейна Мойссенен «Перешеек» (2019)
Комикс Ханнерейны Мойссенен «Перешеек» использует механизм постпамяти для повествования о жизни крестьян Карелии, что вынуждены были эвакуироваться из родных деревень в Финляндию в 1944 г. В отличие от других избранных произведений данного исследования, здесь речь идет о феномене вынужденной эвакуации в течение очень краткого отрезка времени. Мы не следим за жизнью персонажей до момента повествования, да и персонажи не имеют каких-то явно прописанных личностных характеристик. В распоряжении зрителей есть рассказ только лишь об эвакуации перешейка.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
В «Перешейке» нарратив ведется от лица неизвестного субъекта, он лишь сторонний наблюдатель, что случайным образом сводит людей вместе. Повествователь знает не больше героев, он пристально за ними наблюдает, не дает оценки, не раскрывает их чувств и мыслей.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
Вообще это самый молчаливый комикс из всех в данной работе. Здесь мало текста и много чувственности, что Ханнерейна Мойссеннен предлагает читателю прожить самостоятельно без посторонних подсказок. Весь комикс пронизан звуками, которые удается уловить визуально благодаря рисунку и виртуозному монтажу без ономатопеи. В начале комикса солдаты заходят в разгромленную деревню и пытаются найти оставшихся в живых, закадровый голос не сообщает нам «никто не выжил, кроме одного солдата». Художница показывает крупным планом лица, на которых уже сидят мухи, и протяжный стон на фоне, мы все понимаем без слов.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
Солдаты обнаруживают единственного выжившего: он сильно контужен и считает себя мертвым. Это отражается и в его визуальном облике — он похож на ходячий труп, скелет в форме. Его отвозят в лагерь, откуда он сбегает в одному ему известном направлении. «Мертвец» идет к могилам неизвестных солдат, видит отлет их душ. Там его настигает потерявшаяся корова, которая просит ее выдоить. Он доит корову прямо в солдатскую дырявую каску, что нашел на кладбище. Молоко напрасно льется на землю. Такая простая по-военному бытовая деталь будто дает понять читателю, что так утекает в никуда полезная, мирная сила, которой больше нет ни у погибших солдат, ни у контуженного «мертвеца». Мертвец повязывает корове на ухо сережку из пистолетной гильзы. Позже окажется, что корова беременна и начнет телиться в самый опасный момент. Девушка-доярка дождется конца ее родов и уведет вместе со всеми коровами в эвакуацию. Новорожденного теленка убьют, что так же закольцует идею «неуместности» новой жизни в таких условиях.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
В произведении очень детально описаны краткие по времени события: порой разница во времени между событиями в соседних фреймах — доли секунды. Так идет молчаливое повествование-раскадровка о девушке, что вывела коров на выпас и решила искупаться в озере. Она пережидает воздушную атаку затаившись под водой.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
Взрыв в воде уже не нарисован, о нем говорит вставка с документальной фотографией во весь разворот. Девушка зовет коров и забирает отбившуюся от своего стада корову с гильзой на ухе домой.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
Интересен момент передачи повествования от лица коровы. Стоя в коровнике и ожидая своей очереди на дойку, она своими большими круглыми глазами показывает нам свидетельство неприглядной правды войны. Голод, холод и нищета толкнули девушку на страшный, но обыденный для военных лет, поступок: она сняла ботинки с погибшего советского солдата. Однако не смогла их надеть, потому что в одном из ботинков осталась оторванная нога мертвеца. Обычная бытовая практика того времени — снятие необходимого живыми с мертвых, но как страшно это осознавать и видеть так остраненно, из глаз коровы. Оба героя все же встречаются в одной точке примерно в середине повествования. Доярка узнает солдата, затем они расходятся и их истории продолжают развиваться параллельно.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
Примечателен медиум, с которым работает автор книги: совмещение фото и карандашных тональных рисунков. Ханнерейна Мойссенен будто выстраивает в ряд фотографии реальных событий той эвакуации и дорисовывает промежутки между событиями, что не выхватила камера. Получается эффект невыдуманной истории, которая в самый пиковый момент обваливается на зрителя историческим фактом. В отличие от «Родины» Норы Круг, здесь фотография не используется как часть коллажа, она скорее выполняет функцию документальной монтажной склейки. Рисунок очень ровный по стилю, художница умело меняет штрих-тон на штрих-текстуру, создавая глубокие и понятные на уровне чувств ситуации с помощью всего одного цвета. Природа отражает внутреннее состояние человека, спешно спасающегося от нашествия. Трава в поле прорисована пунктирными контрастными штрихами, они будто шевелятся под воздействием ветра. В некоторых моментах трава под ногами героев начинает извиваться, образуя причудливые, дурманящие узоры. Так же важна трава и ее движения была в визуальном повествовании «Сурвило» Ольги Лаврентьевой. Стоит отметить рукописный шрифт и баблы с извивающимися ножками, которые визуально пересекаются с душами, что часто отлетают от тел в этом комиксе. Интересно, что пение героев передается курсивом.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
История прерывается, когда всех крестьян со скарбом и скотом погрузили в товарняк для переезда в Финляндию. Судьба «мертвого» солдата нам остается неизвестна, вероятнее всего, его действительно отправили под трибунал. В конце следует склейка и осуществляется перенос читателя в 2017 год. Современный город с множеством транспорта и огней безмолвно отражает звук города. Где-то там в квартире, полной фотографий, пожилая героиня, что когда-то эвакуировалась с перешейка вместе со своими коровами, в полном одиночестве зовет своих питомцев по имени. Звенящая тишина вместо ответа.
Мойссенен Х. Перешеек. СПб.: Бумкнига, 2019.
Анализ графического романа Ханнерейны Мойссенен «Перешеек» позволяет определить, что память работает не через прямое свидетельство, а через чувственное погружение в исторический момент. Она образуется не с помощью слов, а через текстуру штриха, контраст между карандашным рисунком и внезапной фотографической реальностью, звенящую тишину разворотов. Мойссенен отказывается от героев с ярко выраженной индивидуальностью, предлагая вместо этого собирательные фигуры персонажей — девушку-доярку и контуженного солдата. Это смещает фокус с частной судьбы на типичный опыт вынужденного исхода, что позволяет читателю ассоциировать себя не с конкретным героем, а с самой ситуацией потери родного места, как это было у доярки, и своей идентичности, как это было у солдата.
Джипи «Однастория» (2018)
Комикс Джипи «Однастория» стал первым графическим романом, номинированным на литературную премию Strega в 2014 году, что вызвало резонанс в профессиональном сообществе. Однако это произведение именно за счет комбинирования текстовых и визуальных средств передает состояние главного героя наиболее ярко, заставляя читателей погрузиться в его историю глубже.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Повествование развивается нелинейно. Главного героя бросает из дереализованного настоящего в психиатрической клинике в реалистичное прошлое своего прадеда времен первой мировой. Периодически он возвращается к своим воспоминаниям о семье и восстанавливает в памяти события, которые с ним и не происходили. Рефреном сквозь все повествование прорывается: если вдруг восемнадцатилетний вдруг очнется и посмотрит в зеркало, обнаружит себя пятидесятилетним, он умрет. Эти строчки звучат из уст человека, который будто бы очнулся от сна длиною в полжизни и внезапно оказался в той точке, где не должен был быть. Это слова человека, который не управляет своей жизнью, так как его несет неизвестным потоком чужих воспоминаний.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Писатель Сильвано Ланди болен шизофренией, его реальность не целостна, а разваливается на несколько частей, каждая из которых нарисована в своем стиле. Стиль может меняться несколько раз даже в рамках одной полосы, что существенно сбивает читателя с толку. Однако именно этот прием помогает прочувствовать повседневность Ланди в полной мере. После первого прочтения удается уловить систему графических техник, которые несут свой особый смысл. Реальность настоящего обозначены Джипи с помощью линейных скетчей без четкой фреймовой структуры. Все персонажи в больнице связаны между собой единым пространством. Они нарисованы нарочито небрежно, будто бы дрожащей рукой. Читатель видит происходящее в клинике со стороны дереализованного пациента.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
В некоторых сценах линейность зарисовок становится не такой дрожащей, она приобретает уверенный штрих с разбором по тону. Например, в сцене изложения мифа о том, как у человека лицо перестало быть гладким по форме из-за слез, люди изображаются абстрактными белыми силуэтами с минимумом деталей на фоне проработанных пейзажей. В их штриховку встраивается и текст, который теряется в линиях. И вот пересказ мифа закончился, а стиль рисования остался прежним, даже когда главный герой вернулся к диалогу с дочерью. Так художник изображает застревание Сильвано в своих фантазиях, которые становятся неразличимы с действительностью.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Когда происходит накал страстей в сцене непреднамеренного убийства товарища в окопе, линии становятся толще и контрастней. Рисунок уже напоминает не быстрые зарисовки, а иллюстрации тушью или даже ксилографии. Это создает более тягостное и жуткое впечатление груза вины и осознания ужаса. «Прощая себя, чтобы жить, пойдешь на все» — эта фраза может описывать «вину выжившего», умноженную на нарушение божественных заповедей, в которые верил Мауро. Эта реплика может также относиться и к Сильвано, который избрал абсурдный, на первый взгляд, способ выживания через обрывание связей с реальностью.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Воображаемые воспоминания главного героя об окопной жизни своего прадеда, Мауро Ланди, передается акварельными заливками с добавлением линий. Цвет на войне всегда холодно-серый, коричневый, грязный. Иногда сюда прорывается цвет и тишина, когда герой вспоминает сцены мирной семейной жизни. Здесь всегда есть четкая фреймовая геометрическая структура, все предстает четким и понятным. Цветными акварелями с добавлением струящихся линий художник отображает настоящее, в которое героя непредсказуемо забрасывает его память. Эти сцены как вспышки. Однако в том же ключе он изображает и воображаемую реконструкцию ситуации, при которой был придуман пулемет. Войны в Европе будут идти всегда, утомляет только их протяженность, поэтому нужно выдумать такой агрегат, который убыстрил бы течение войны. Таким образом, Джипи показывает нам, что для главного героя одинаково реальны сцены воображаемого разговора неизвестных людей прошлого об изобретении машины смерти и сцены его жизни с женой и дочерью. Зачастую художник изображает одни и те же сцены с одного и того же ракурса, но в разных техниках, из-за чего происходит сдвиг точки зрения и состояния.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Важным двигателем истории становится дерево. Оно то предстает перед Мауро, когда тот выходит из окопа, то появляется в рисунках его правнука, как привет с того света. Оно является связующим звеном между текстом писем, в которых Мауро сообщает своей жене о том, что помнит тот солнечный день под деревом. Тут же оно раскидывается напротив его окопа. Иссохшее и мертвое оно вновь и вновь возникает на рисунках пациента с шизофренией. Дерево здесь может выступать знаком круговорота жизни, однако, вероятнее всего, это образ, за который зацепился больной разум, что выбрал остаться в воображаемом прошлом другого человека. Иногда оно прорастает в совершенно неожиданных местах, что может отсылать к галлюцинациям Сильвано.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Так же часто, как дерево, здесь возникает образ автозаправки на фоне различных природных состояний. К концу произведения станет ясно, что это фрагмент воспоминания, который разделил жизнь героя на до и после. Когда-то жена высадила его из машины на этой автозаправке, с тех пор он возвращался к этому месту физически и ментально, как к точке триггера.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Так почему же автор слил воедино историю двух совершенно непохожих людей? Если стараться искать сходства, то можно прийти к выводу, что оба героя ведут борьбу. Мауро вел борьбу с внешним врагом и обстоятельствами, а Сильвано ведет внутреннюю, никому невидимую борьбу с самим собой и заболеванием, которое напрочь дистабилизировало его, отведя прочь от семьи и окружающей действительности. Пейзаж-состояние здесь является склейкой между жизнью Мауро Ланди и жизнью Сильвано Ланди. Через пейзажи Джипи соединяет в одну две разные жизни, демонстрируя схожесть их переживаний. «Как и его молодой главный герой, Джипи чувствует себя выжившим в невидимой войне». Автор создал это произведения после пятилетнего перерыва в работе из-за депрессии, поэтому он отлично может понять состояние своих героев и передать их как в визуальном, так и в текстуальном поле. Шрифт здесь рукописный, дрожащий, что довершает расшатанное состояние героя.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
В итоге герой вышел из больницы, выбрав ирреальный мир прошлого, куда и провалился окончательно. Слившись с воображаемым образом прадеда, его любимой семьи, Сильвано купается в свете и пасторальном представлении о счастье. Он предпочел эскапизм лечению.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Таким образом, комикс «Однастория» Джипи представляет собой сложный синтез формы и содержания. Ключевым художественным приемом произведения стала система визуальных кодов, где каждая повествовательная реальность обладает уникальным графическим языком. Так комикс отлично справляется с задачей передачи сложных психических состояний с помощью механизма постпамяти — когда личная травма наследуется и переживается последующими поколениями как собственная.
Джипи. Одна история. СПб.: Бумкнига, 2018.
Алексей Трошин «Веймарские сны» (2022)
Автор «Веймарский снов» имеет несколько произведений, посвященных первой мировой и интербеллуму: «Диптих», «Капитан Воронин», «Дорога усталого человека», «Окоп», «Летающие тузы» и тд [44]. Художника завораживает представление об образе мыслей человека, что столкнулся с самым масштабным на тот момент мировым феноменом насилия. Он реконструирует чувства и переживания героев, которые оказались лицом к лицу с новой удаленной тактикой ведения боя без непосредственной встречи с врагом. Именно в Первую мировую войну стало возможно уничтожать противника, не глядя ему в глаза в силу усовершенствования военной техники: танки, самолеты, газовая атака. Все эти факторы позволили разворачиваться невиданным до тех пор антигуманным практикам, которые не укладывались в сознании обычных людей.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
История повествует о художнике-корги Мурнау, который воевал в Первую мировую. Он все время проваливается в видения о прошлом, едва задерживаясь в настоящем. Это отражается в колористическом решении комикса: военные будни черно-белые или цвета сепии, настоящее — цветное. Однако цветом окрашены и моменты воспоминаний, которые имеют общий триггер, например, гроза в настоящем напоминает герою о траншейном быте военного прошлого. А две чашки кофе накладываются на воспоминания Мурнау о провалившихся глазницах противогаза времен химической атаки на полях сражений.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Антропоморфные животные, по замыслу автора, делают историю универсальной, позволяют не заострять внимание читателя на внешности персонажей [7]. Так, однажды на улицы Мурнау повстречал своего фронтового товарища, полицейского свина Альбрехта. Все полицейские здесь свиньи. Однако это разделение не несет функцию ярлыков, как в «Маусе» Арта Шпигельмана.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
В построении истории применена переменная фокализация. Субъект, от лица которого идет повествование неизвестен, но иногда он переключается и ведет рассказ от лица главного героя. Нарратив разорванный, это не столько описание истории, сколько путешествие по снам и воспоминаниям героя, который периодически просыпается от этого морока и берется за работу. Он чувствует нестыковку настоящего и прошлого, поэтому много пьет.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Главный герой комикса имеет реальный прототип в лице немецкого экспрессиониста Отто Дикса, который также воевал всю Первую мировую. После нее художник обратился к обличению ужасов войны, создавая искусство как пацифистский жест. Одна из самых известных его работ — портрет журналистки Сильвии фон Харден, который пес Мурнау также воспроизводит в комиксе.
Отто Дикс, Портрет журналистки Сильвии фон Харден, 1926. Национальный центр искусства и культуры Жоржа Помпиду, Париж. Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Параллельно проживанию в снах и воспоминаниях о войне он ищет свою возлюбленную Марту, которая мелькает красным маячком в течение всего повествования. В конце они обретают счастье вместе. Похожая история была и в жизни Отто Дикса с Мартой Кох, которая на самом деле была замужем. В конце концов Мурнау желает воспрять от этого бесконечного кошмарного сна и зажить новой жизнью. Так он выбирает созидательное творчество и семью, а не цикличное забытье в алкоголе. В данном моменте очень реалистично показано сознание человека, прошедшего войну, он стоит перед выбором: все время жить с оглядкой на прошлое, лелея свои травмы, или же собрать всю силу в кулак и найти способ жить дальше. Здесь уместно будет провести параллель с «Однасторией» Джипи, где финал совершенно противоположный. Герой предпочитает убежать в вымышленные воспоминания своего прадеда о первой мировой, а не жить свою собственную реальную жизнь.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Для создания этого комикса Алексей Трошин использует акварель и цветные карандаши. Стоит отметить, насколько хорошо акварель раскрывает пейзаж настроения окопного существования, как в «Веймарских снах», так и в «Однастории» Джипи. В массовой культуре сложился достаточно устойчивый цветокор первой мировой — грязно-серый, коричневый, буро-красный и серо-голубой. Мирная жизнь окрашена в яркие тона. Относительно техники можно сказать, что в некоторых фреймах преобладает эскизность и незавершенность. Стиль скачет от разворота к развороту, как будто это не целостное произведение, а артбук из скетчей разной степени завершенности.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Возможно, это демонстрация мышления человека с ПТСР, что полностью вписывается в концепцию проекта. Возможно, это пересекается с биографическим прототипом главного героя. Отто Дикс рисовал на войне даже во время военных действий, так же, как и пес Мурнау, именно так им удавалось забыться и побыть как бы в отдалении от происходящего [33]. Это объясняет экспрессивность и незавершенность графики. Стоит отметить рукописный шрифт, встроенный непосредственно в чистовые иллюстрации.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Комикс «Веймарские сны» Алексея Трошина представляет собой глубокое художественное исследование посттравматического опыта поколения, пережившего Первую мировую войну. Через призму биографии художника-экспрессиониста Отто Дикса, воплощенного в образе антропоморфного пса Мурнау, автор создает универсальный портрет человека, разрывающегося между травматичным прошлым и хрупким настоящим. В отличие от эскапистского финала «Однастории» Джипи, здесь автор предлагает путь творческого преодоления тягот жизни через возвращение к искусству и соединение с любимым человеком.
Трошин А. Веймарские сны. М.: Alpaca, 2022.
Графический роман формирует альтернативный подход к пониманию прошлого. В «Ирмине» выдуманная усредненная биография становится зеркалом исторических процессов: выбор героини в пользу подчинения позволяет увидеть, как судьба отдельного человека сплетается с политическими решениями эпохи. «Перешеек» отказывается от конкретного центра в лице одного персонажа, превращая типичные судьбы в универсальное переживание утраты дома и идентичности. В «Однастории» зеркало истории — не факты, а психическое наследие: постпамять становится способом показать, как травма передается через поколения. «Веймарские сны» раскрывают, что за каноническими представлениями о послевоенной Европе скрывается глубоко личный и болезненный опыт попытки вернуться к жизни после катастрофы.
